«Одиссея». Песнь пятнадцатая
Афина между тем прилетела в Спарту. В просторных залах царского дворца Менелая она отыскала Телемаха, который спал, мучимый тяжелыми видениями о судьбе своего отца. Она неслышно приблизилась к нему и нежно прошептала в ухо:
— Как?! Ты всё ещё здесь? Ведь власть в твоих владениях захватила кучка гнусных самозванцев, бессовестно похищающих твои богатства и богатства твоего отца! Они готовы отнять у тебя и мать. А ты теперь так далеко от родного порога!
Во сне юноша издал мучительный стон, а Афина продолжала:
— Подумай хорошенько о том, что случится с тобой, если Пенелопа будет вынуждена выйти замуж за Эвримаха — самого сильного и красивого из женихов. Отправляйся-ка домой, объясни спешную причину своего отъезда Менелаю и не мешкай! Слушай меня внимательно: держись как можно дальше от пролива Между Итакой и островом Самей. Запомни: там тебя ждёт засада. Не останавливайся там на ночь. А как только окажешься на Итаке, немед отправляйся к старому свинопасу Эвмею
Афина исчезла, а юноша проснулся, поднялся и посмотрел на небо, ожидая нового дня. Да, сейчас он действительно осознал, что слишком долго пробыл на чужбине, вдали от дома. Как только показался огненный шар солнца. Телемах поспешил к Менелаю, чтобы попросить у него разрешения отплыть нынче же. Выслушав его, мудрый Менелай согласился с Телемахом:
— Мне очень жаль расставаться с тобой, Телемах, ведь я успел привязаться к тебе и ты для меня теперь точно родной сын. Но, видимо, тебе пора. Я искренне хочу, чтобы плавание твое прошло удачно.
Затем, попрощавшись с прекрасной Еленой, Телемах поднялся на корабль, где уже томились в ожидании его товарищи. Легкие паруса взвились над палубой, и в следующее мгновение корабль, покинув гостеприимную Спарту, устремился к родной Итаке. В то время как Телемах с сожалением покинул владения Менелая, для Эвмея начинался новый трудовой день. За утренней трапезой Одиссей, прихлебывая густую и ароматную похлебку, спросил:
— Скажи мне, Эвмей, ау Одиссея остались в живых мать и отец?
— Да, остался в живых отец. Зовут его Лаэрт, и он, наверное, самый хороший и самый несчастный из всех, кого мне приходилось встречать на своём веку. Знаешь, незнакомец, когда Одиссей царствовал на Итаке, Лаэрт жил во дворце. Сейчас бедняга живет в такой же лачуге, как эта, и каждый день оплакивает своего пропавшего сына… Мать Одиссея умерла от разрыва сердца, измучившись в думах и печалясь о судьбе горячо любимого сына, — продолжал Эвмей, покачивая головой. — Как видишь, для Итаки настали чёрные дни: Лаэрт превратился в простого крестьянина, прекрасная Пенелопа — во власти самозванцев-женихов, а Телемах слишком юн и неопытен в военных делах, чтобы хоть что-то предпринять
— О да, я понимаю, но скажи мне, Эвмей, что, если я отправлюсь во дворец и поступлю на службу к женихам?
— Что?!. Да ты никак совсем с ума сошёл, старик?
— Нет, я просто не могу оставаться здесь, у тебя, быть нахлебником и обузой. Никто не сумеет лучше меня рубить дрова и разжигать огонь. К тому же я могу выполнять любую другую работу: резать пищу, делать вино, например… из меня мог бы получиться неплохой повар…
— Хватит, странник! Ни слова больше! Если ты пойдешь во дворец, то на собственной шкуре убедиться, что всё, что я сказал — чистая правда. Неужели ты хочешь погубить себя?! Душа женихов насквозь прогнила, то же самое можно с уверенностью сказать и об их слугах. Твоё появление не принесёт тебе ничего хорошего, лишь побои и унижения, о воли я останусь, продолжал Одиссей, желая убедиться в искренности и преданности Эвмея, то буду есть пищу Телемаха и стану таким же подлым, как женихи! Ты в чём то прав, мудрый старец. Но Телемах скоро вернётся и тогда сам рашит, можешь ты или нет остаться здесь. Я же убеждён, продолжал Эвмой под одобрительные замечания других свинопасов, — что он позволит тебе остаться и подарит новую тунику.
— Будем надеяться на скорое возвращение Телемаха, — пробормотал на это Одиссей. А славный юноша, о котором шла речь в хижине Эвмея, был на пути к дому. Твёрдо решив слушаться таинственного наказа, который голос свыше нашептал ему ночью, он постарался пройти как можно дальше от пролива между Итакой и Самеем, и всю ночь не сомкнул глаз, бодрствуя у руля, с трепетом вглядываясь в приближающие смутные очертания родного берега.
Женихи в проливе не заметили ровным счётом ничего. Солнце уже обожгло своими первыми лучами морскую гладь, когда корабль Телемаха причалил к берегу.
— Друзья, — обратился он к своим спутникам, — идите в город, а я догоню вас. — Нам предупредить твою матушку, что ты вернёшься? — спросил один из моряков по имени Теоклимен, > Пока никому ничего не говорите. К тому же её трудно увидеть, ведь она целые дни проводит взаперти, за работой. Нет, пока ничего не говорите ей!
— Смотрите! — раздался неожиданный крик. И в то же мгновение несколько десятков глаз поднялись к небу. Над кораблем, совсем низко, показался сокол, держащий в цепких когтях голубку. Её белые пёрышки, вырванные лапами сильной и хищной птицы, кружились в воздухе и падали на палубу.
— Это знак божий, Телемах, — пробормотал кто-то из наблюдавших эту сцену. — Случится то, что должно случиться, — сурово отвечал юноша и, взяв в руку копьё, добавил: — Итак, мы договорились: вы отправляетесь в город. А я присоединюсь к вам позже.
С этими словами он направился по горной тропинке прямо к хижине Эвмея. Тяжелы и печальны были его думы. Что означал сильный и жестокий сокол? И кем могла быть голубка, по воле злого рока оказавшаяся в когтях хищника и обреченная на смерть?.. Похоже, что на Итаке кто-то очень скоро умрёт… Но кто?.. Быть может, Телемах?.. Кто знает…
Если рассудить здраво, — думал Телемах, идя мимо сумрачных молчаливых олив и сочных зелёных лугов, — лишь я выступаю против женихов. И если им не удалось расправиться со мной в море, они предпримут ещё одну попытку во дворце? Стоит им только захотеть, и они легко разделаются со мною, причём в моих же покоях. И кто тогда поддержит в горе мою безутешную матушку?»
Телемах попытался прогнать печальные мысли. Взгляду его наконец открылась хижина Эвмея. Псы, издалека чуявшие всякого путника, оскалили острые клыки… И тут увидели Телемаха: они бросились ему навстречу. Псы хорошо знали юношу, он был другом, другом их хозяина. Подбежав к Телемаху, они запрыгали вокруг него, всячески стараясь выказать своё расположение, И Телемах, окружённый добродушно настроенными псами, позвал Эвмея. — Эвмей! Эвмей, ты здесь?..