«Одиссея». Песнь восьмая
Случилось так, что слепой придворный певец Демодок, дабы немного развлечь собравшихся, перебирая струны прекрасной цитры, запел… что бы вы думали? Да-да, именно песни, сложенные о героях давней Троянской войны. Он пел о мужестве и славе Агамемнона, Менелая, Ахилла и… Одиссея. Услышав своё имя рядом с именами своих друзей, которые в течение долгих лет делили с ним все тяготы и невзгоды кровопролитной войны, Одиссей не сумел сдержать набежавших слёз и прикрыл лицо пурпурным плащом.
Не все заметили перемену, произошедшую с Одиссеем, но этого не скажешь об Алкиное, сидящем рядом. Он сказал:
— Спасибо за чудесную песню, Демодок. А сейчас я предлагаю всем отправиться на берег моря, чтобы показать гостю наше мастерство в беге, прыжках, кулачном бою и метании диска.
С этими словами царь поднялся, и все последовали за ним. На полянеу моря начались состязания, в которых приняли участие юноши. Они мерялись силой в беге, прыжках, борьбе. Лаодам, сын Алкиноя, обращаясь к зрителям, молвил:
— Друзья, давайте попросим нашего гостя принять участие в играх, ведь он так силён и мужествен!
— Почему ты решил пригласить меня, Лаодам? Ты, наверное, хочешь посмеяться надо мной?! — отвечал Одиссей.
Но в это время в разговор вмешался юный и могучий Эвриал.
— Чужеземец прав, — дерзко заявил он,неужели вы не видите, что он ни чуточки не напоминает настоящего атлета!
— Однако кто-то может быть прекрасно сложен, но скуден умом, как ты, например, — сказал Одиссей и добавил: Возможно, ты считаешь, что я не произвожу впечатление атлета. Да, это так, но когда-то и я был не последним по силе. Что ж, посмотрим, на что я способен сейчас.
Он поднял самый большой и тяжелый каменный диск, который атлеты метали на состязаниях. Одиссей подбросил его, повертел в руках, а затем метнул: пущенный недюжинной силой, просвистев над головами застывших от изумления феаков, диск упал на землю на краю поляны. Изумление было всеобщим, наконец в тишине раздался чей-то голос:
— Никому из феаков ещё никогда не удавалось так далеко послать диск!
Одиссей продолжал:
— Ну что ж, я готов принять любой вызов! Я готов состязаться в беге, прыжках, борьбе, стрельбе из лука! Я могу одолеть в сражении любого воина, даже если друзья окружат его, защищая, все равно ему не уйти от меня. Лишь Филоктету удавалось победить меня в схватках у стен Трои! Эти слова заставили снова замолчать всех: никто не смел обронить ни слова. И только правитель феаков молвил:
— Незнакомец, ты не должен обижаться на Эвриала. Он слишком молод и не знал, что говорит с героем. Посмотри на наши состязания, потом мы вернемся во дворец и устроим в твою честь пир, а уж затем ты откроешь нам своё имя. Помни о том, что корабль, который доставит тебя на родину, уже готов и ожидает тебя.
Одиссей улыбнулся. Гнев и негодование, которые ещё мгновение назад наполняли его сердце, исчезли. Он обернулся к Эвриалу:
— Ну смелее, друг мой, покажи, что можешь ты!
— Я покажу своё мастерство, незнакомец, — ответил юноша, — но прежде прими от меня дар в знак того, что я глубоко раскаиваюсь. Несправедливы были мои слова по отношению К Тебе.
Он протянул Одиссею меч с серебряной насечкой и прекрасные ножны из слоновой кости. Одиссей от всего сердца поблагодарил его, а затем, сидя рядом с Алкиноем, с живостью наблюдал за состязаниями молодых феаков.
В развлечениях время промелькнуло незаметно, наступили мягкие синеватые сумерки. Алкиной вместе со своими придворными вернулся во дворец, к вечерней трапезе. И Одиссей снова увидел Навсикаю. Казалось, она специально ждала его. — Будь счастлив, чужеземец! Когда ты вернёшься на землю своих предков, вспоминай иногда обо мне… — Когда я вернусь на родину, Навсикая, не пройдёт и дня, чтобы я не вспомнил о тебе с глубокой признательностью.
Прерванный пир возобновился, и вновь слепой певец Демодок запел свои песни о Троянской войне. Услышал знакомые имена Одиссей и в памяти его воскресли события давно минувших дней. Опять не сумел он сдержать набежавших слёз. И тогда, отставив свой кубок с вином, Алкиной обратился к Одиссею:
— Скажи, чужеземец, отчего ты плачешь? Быть может, под Троей у тебя погибли брат или друг? В зале наступила необычная тишина, и раздался голос Одиссея:
— Слушай меня, Алкиной, да восславят боги имя твоё и твоего народа. Я расскажу тебе о причине моей печали. Да,продолжал он,я действительно потерял многих друзей у Трои, поэтому-то я и плачу, услышав об их славных подвигах. Я плечом к плечу сражался с ними. Имя моё — Одиссей.
Демодоком»,
Франческо Хайес, 1813-15
Шёпот удивления и восторга пронесся по рядам гостей и придворных. А герой меж тем продолжал:
— Родина моя — Итака, самое прекрасное место под солнцем. С тех самых пор, как закончилась Троянская война, я безуспешно пытаюсь вернуться домой. Когда Троя была предана огню, а Елена освобождена из плена, война закончилась, мы сели на корабли, чтобы отплыть в родную Грецию. Я был предводителем воинов Итаки. Путь домой был долог, и нам было необходимо пополнить запасы пищи. Мы приплыли в Исмару, городу киконов, и взяли всё нужное нам силой. А когда киконы напали на нас, мы потеряли убитыми многих. С огромным трудом удалось нам добраться до кораблей и спастись бегством.
В море пришлось выдержать сильную бурю, которая разбросала все наши корабли в разные стороны. Три дня спустя буря утихла, и вновь засветило солнце. Но сильное течение уносило нас всё дальше и дальше на запад. Затем на горизонте показалась земля и нашему взору представился город. Я послал трех гонцов, с тем, чтобы известить жителей, что мы прибыли с миром. Но это оказался остров, на котором росли диковинные плоды, отведав их, мои люди теряла голову, забывали свою родину и даже тех, с кем были рядом уже столько месяцев! Нам пришлось поймать их, связать, точно врагов, и силой притащить на корабль. Так в эта земля, называемая страной лотофагов, то есть поедателей лотоса, не принесла нам ничего хорошего. Оттуда нам тоже пришлось убираться подобру-поздорову, да побыстрее.