Утро было ясное и теплое. Солнце своими нежными лучами заливало остров Огигия. Прекрасная Калипсо ткала холст, держа в руках золотой челнок. В этот момент идиллия была внезапно нарушена появлением Гермеса — вестника богов
— Гермес? — удивилась нимфа. — Что ты здесь делаешь?
— Ты ведь знаешь, чем вызвано мое появление, — отвечал Гермес. — Меня послал сам Зевс. Хотя и против своей воли, но я обязан явиться сюда, чтобы передать тебе повеление владыки богов! Нам следует подчиниться, прекрасная Калипсо. Зевс повелевает, чтобы ты отпустила Одиссея и позволила ему вернуться на Итаку.
— Почему Зевс так жесток со мной? — прошептала Калипсо, опустив голову. — Я люблю Одиссея, и, если он покинет меня, останусь навеки несчастна. Но я не могу не подчиниться, хотя у меня нет ни корабля, ни суденышка для Одиссея: выходит, что я должна отдать его на волю волн! И может, вместо свободы, я пошлю его на верную смерть.
— Мы не можем противиться воле великого Зевса! — тихо промолвил Гермес.
Калипсо со слезами на глазах выбежала из дома к мысу, где на огромном камне сидел Одиссей и, глядя на море красными от слез глазами, вздрагивал в приглушенном плаче.
— Не плачь, Одиссей, — удрученно сказала нимфа, — если ты желаешь, ты свободен. — Я свободен? — не поверил своим ушам Одиссей.
— Да, — отвечала Калипсо. — Зевс повелел отпустить тебя. И его воля должна быть исполнена. Будь мужественным: ты построишь плот.
Герой поднялся, в глазах его засиял новый яркий свет. Это был свет надежды. Море, плот, далекая и такая близкая Итака… свобода… возвращение домой после двадцатилетнего отсутствия… Он взял в свои руки руку Калипсо.
— Я благодарю тебя, моя дорогая подруга. Ты навсегда останешься в моём сердце. И он тотчас принялся валить самые мощные деревья, очищать стволы от сучьев, плотно пригоняя друг к другу. За несколько дней отличный плот был готов. В центре его Одиссей установил мачту, на которой закрепил парус.
Калипсо, несмотря на охватившую её смертельную тоску перед близкой разлукой, приготовила для героя всё необходимое в длительном путешествии. Когда настал день прощания, они в послед. ний раз встретились на берегу. Казалось, все благоприятствовало Одиссею: море было спокойным и прозрачным. Дул легкий бриз с востока.
— Вот, Одиссей, — молвила нимфа, протягивая ему роскошные одеяния, — это достойно настоящего героя. Носи это в память обо мне.
— От всего сердца благодарю тебя за всё, что ты сделала для меня,отвечал Одиссей. — Помни обо мне!..
Прошло много дней с тех пор, как Одиссей отправился в плавание на надежно сколоченном плоту. После долгих и изматывающих трёх недель путешествия на горизонте наконец показалась земля. Сдавалось, плавание подходило к своему счастливому концу… Но Посейдон, владыка морей, увидев, что происходит, и почувствовав, что пламя мести в его груди разгорается всё сильнее, воскликнул:
— Нет! Знай же, Одиссей, что земля, возникшая перед собой, гораздо дальше, чем ты думаешь…
С этими словами бог моря ударил о море своим трезубцем, и в тот же миг разразилась страшная буря. Небо, чистое и безоблачное, затянулось тяжелыми тучами, и, чудилось, что наступила ночь. Море начало волноваться: оно бросало огромной высоты волны на легкий плот, который, казалось, вот-вот сокрушит бешенная стихия. Одиссею грозила неминуемая смерть.
— «Что же будет со мной? — вопрошал у себя самого славный грек, и, ухватившись обеими руками за мачту, пытался удержаться на плоту.
— «Как это глупо — умереть, когда всё худшее осталось позади, и я на пути к спасению! Было бы куда достойнее пасть под стенами Трои, чем оказаться таким бессильным и беспомощным в борьбе со стихией».
Тут яростная волна захлестнула плот, и бревна разошлись. Невероятным усилием Одиссею удалось вновь соединить их и удержаться. Силы начали покидать мужественного грека, но ещё целых двое суток он рьяно противостоял буре. Но на третий день, когда море было готово навсегда похоронить славного Одиссея в своей пучине, ветер начал понемногу стихать.
Но нет-нет да накатывала мощная волна, с которой Одиссей ничего не мог поделать. И плот неумолимо приближался к неизвестной земле, поросшей густым лесом, видневшимся за прибрежными скалами.
Похоже, что судьбой мне уготовано погибнуть на этих скалах: жизнь моя сейчас зависит от моря и земли. Но, — решительно произнёс он, — если этот остров для меня спасение, то почему бы не воспользоваться, может быть, последним шансом?!
Одиссей стал отчаянно грести к берегу, но новая волна накрыла его и вынесла к скале, за которую он тут же поспешил ухватиться.
Неужели спасён?! Следующая, еще более мощная волна, оторвала его от скалы, и Одиссей сильно поранил руки о камни. Он вновь принялся грести, пытаясь отыскать хоть крохотное пространство, свободное от опасных подводных рифов… И ему удалось увидеть устье небольшой речушки, впадающей в море. Чувствуя, что изнемогает, Одиссей, взмолился:
— О бог реки! Кто бы ты ни был, помоги мне! Умоляю тебя!
И этот крик отчаяния достиг ушей речного бога: преисполнившись сострадания к мукам доблестного воина, он усмирил разгневанные волны. Промокший насквозь, обессиленный и измученный после тяжелой схватки со стихией, Одиссей вышел на берег и опустился на колени, чтобы поцеловать землю. Усталый, он рухнул в прибрежные камыши. И только невероятным усилием воли ему удалось подняться. Еле держась на ногах, шатаясь от усталости, Одиссей побрел по берегу…