«И восходит солнце»

Роман «Фиеста», или «И восходит солнце» — вторая книга Эрнеста Хемингуэя

Роман «Фиеста», или, вернее, «И восходит солнце» — вторая большая книга Эрнеста Хемингуэя. В этом произведении его талант развернулся уже во всем блеске. Роман вынашивался долго, но написан был в краткие сроки, как бы единым порывом. Работа над первоначальным вариантом, который, правда, вскоре был сильно переработан, заняла всего полтора летних месяца 1925 года.

«И восходит солнце» — программная вещь раннего Хемингуэя как с чисто художественной, так и с идейной стороны. Роман стал одной из главных книг, где было ярко запечатлено «потерянное поколение» — молодежь Европы и Америки, вышедшая из пекла первой империалистической войны и нравственно раздавленная ею.

«Род проходит и род приходит, а земля пребывает вовеки»

Екклезиаст

Так звучит начало пространной цитаты из библейской книги Екклезиаста, поставленной Хемингуэем в качестве эпиграфа к роману. 

Печаль и фаталистичность этого всем известного пассажа из Библии отступает у Хемингуэя перед жизнеутверждающим названием романа — «И восходит солнце». Взятое из той же библейской цитаты, это название свидетельствует, что как ни горька книга Хемингуэя, в основе своей это мужественная книга, отвергающая пессимизм. При жизни Хемингуэй резко протестовал, когда его называли пессимистом.

Темы, поднятые в романе «И восходит солнце»

Первый роман Хемингуэя намечал многие излюбленные темы писателя, нашедшие свое воплощение и в позднейших его книгах: 

• бой быков 
• работа торреро
• рыбная ловля 
• море
• трагически неудавшаяся любовь 

обо всем этом мы еще не раз прочитаем у Хемингуэя. Он был до конца верен своим пристрастиям, как верен и заветному девизу — писать правдиво. Поборники правды, большие писатели мира — Толстой, Стендаль, Флобер — были опорой Зрнеста Хемингуэя. Недаром американская декадентка романистка Гертруда Стайн, жившая в Париже и пытавшаяся сделать Хемингуэя своим адептом, заявляла потом, что от Хемингуэя пахнет музеем. Ей претила демократическая закваска Хемингуэя. Ей не нравилась его тяга к великим гуманистическим образцам мирового искусства.

Все творчество писателя, вплоть до последних его книг, шло навстречу человеку труда. Не раз он выходил на линию огня, защищая интересы народа. Он презирал властителей капиталистического бизнеса, мечтая о достойной жизни простых людей. И ненавидел войну.

Связь романов «И восходит солнце» и  «Прощай, оружие!»

Из печати роман «И восходит солнце» вышел в 1926 году. Это было за три года до следующей книги писателя «Прощай, оружие!». И сравнивая эти два сочинения, ясно видишь, какой большой путь проделал Хемингуэй как художник и мыслитель за вторую половину 20-х годов. Отметим хотя бы то, что, работая над более поздним романом, Хемингуэй научился изображать человеческие характеры в движении. А это раньше для него было почти недоступно.

И все же имеется основание рассматривать «И восходит солнце» уже после книги «Прощай, оружие!». Ведь в главном герое первого произведения запечатлен более поздний этап развития тех самых тенденций, которые выражены в образе Фредерика Генри, главного героя «Прощай, оружие!». Там на наших глазах Фредерик превращается, так сказать, в человека «потерянного поколения». 

А для Джейка Барнса («И восходит солнце») этот процесс уже позади. Война нанесла ему травму, которая не исчезнет. Он навсегда лишен возможности быть счастливым с любимой женщиной  Брет. И физическая катастрофа становится выражением тяжелейшей духовной утраты. Хотя Джейк сохранил способность радоваться природе и ярким зрелищам, хотя он знает толк в еде и винах, хотя — и это главное! — он ищет опоры в любимом труде, все же он жертва войны.

В конечном счете, самый главный «герой» первых двух крупных произведений писателя — мировая война, безжалостная, жестокая. Война находится в центре и многих ранних новелл Хемингуэя. Она выступает как «герой» то в самой очевидной форме, то на основе «подтекста». На протяжении долгих лет творческая жизнь писателя и была связана, главным образом, с неисчезавшей болью за человека. Того человека, который неизвестно почему обречен уничтожать себе подобных и умирать, точно скот.

Герои Эрнеста Хемингуэя до «Фиесты»

В прозе Хемингуэя такие люди так называемого «потерянного поколение» были нарисованы и до «Фиесты»:

• фронтовик Кребс (рассказ «Дома»)
• Ник Адамс, герой двух замечательных новелл «На Биг-Ривер»

Обоим им присущи и ущемлённость, и душевное смятение. Но были в образе Ника Адамса черты, которые возвышали его над стереотипом «потерянных». Под спудом в душе Ника Адамса таилась такая любовь к жизни, к природе, образ его был наполнен таким лиризмом, что герой новелл и их автор какими-то существенными гранями полностью сливались.

Хемингуэй был, конечно, проницательнее, шире и одаренней обычных своих сверстников из «потерянного поколения». Но читатели и литературоведы давно уже видят в Нике Адамсе некую ипостась Хемингуэя. Будучи и эпиком и лириком, Хемингуэй и в дальнейшем не раз наделял того или иного героя своего своими мыслями и чувствами, привычками и пристрастиями, чертами характера и биографии.

Главный герой романа «И восходит солнце»

Главный персонаж и рассказчик, от лица которого ведется все повествование «Фиесты» — американский журналист Джейкоб Барнс. Он тоже в какой-то мере сколок с духовного облика автора. Ему Хемингуэй доверяет высказать немало своего заветного. Его писатель наделяет своими вкусами, зоркостью своих глаз, рвением в работе. Джейк Барнс несет в книге тот незаметный с первого взгляда, подспудный заряд стоической жизнерадостности и любви ко всему земному, которые так отличали Эрнеста Хемингуэя.

Для того, чтобы ясно представить себе, что хочет сказать Хемингуэй своим романом, надо помнить основной момент. А именно тот факт, что Джейк Барнс полюбил англичанку Брет Эшли в те военные времена, когда он лежал в госпитале. Она же, потеряв на войне жениха, работала там сестрой милосердия. Это весьма и весьма скупо даже не намеченный, а лишь упомянутый военно-фронтовой фон. Это предыстория тех парижских встреч, с которых начинается книга. 

Сама трагедия Джейка Барнса — ранение, лишившее его возможности физической близости с женщиной, уходит своими корнями тоже в войну. 

Сюжет и краткое содержание романа «И восходит солнце»

На войне побывали и многие из близких Барнсу и Брет Эшли людей, окружающих их в Париже. Хемингуэй не рисует фронтовых сцен, не говорит подробно о прошлом. Он пишет в романе ту жизнь, которая течет уже в мирное время, в двадцатых годах. Ему важно уловить и показать дух и характер его сверстников сейчас, а пережитую ими войну он нарисует позднее в романе «Прощай, оружие!». Вероятно этот замысел уже возникал в воображении писателя: так четко и рационально поделен хронологически материал в двух первых романах Хемингуэя.

Компания молодых людей, собравшихся в Париже, объединяется в романе фигурой Джейка Барнса. Без него рассыпалось бы это общество завсегдатаев ресторанчиков и кафе. Лишь терпимость Джейка Барнса позволяет удержаться в знакомом кругу эгоцентрику Роберту Кону, образ которого построен на приглушенных, полускрытых контрастах с образом самого Барнса. Есть какие-то довольно отчетливые границы, отделяющие Джейка Барнса от остальных его сотоварищей. 

Джейкоб знает увлечение работой, трудом, ему ведомо чувство профессиональной чести. Огромную роль в его мироощущении играет природа, подчас она буквально спасает его, он полон интереса, как свидетельствуют дорожные сцены при поездке в Испанию, к людям из народа. 

Поставленный обстоятельствами в труднейшее положение, он в своих мучительных взаимоотношениях с Брет всегда остается на высоте, не теряя лица, он гуманен, глубокая его самоотречённость говорит о большой человеческой душе. Нравственный кодекс Джейкоба Барнса, все его мировоззрение близки Хемингуэю двадцатых годов. Образ главного героя книги обрисован писателем с нескрываемой симпатией.

Главная идея романа «И восходит солнце»

«И восходит солнце» — роман о потерянном поколении

Хемингуэй выступил в этом романе как представитель и певец «потерянного поколения», а уже вслед за его «Фиестой» появились книги Ремарка и Олдингтона, повествующие о «потерянных». 

Это были люди с глубоко травмированной психикой, надломленные, опустошенные. Их преследовали ночные кошмары, у них не осталось никаких идеалов, на окружающих они смотрели с нескрываемой неприязнью и даже злобой, ничего хорошего впереди не видели и не ожидали. 

И уже названный Роберт Кон, и Билл Гортон, и Майкл Кэмпбелл, и сама Брет Эшли — все персонажи, с которыми встречается читатель романа, чувствуют себя действительно потерянными, утратившими вкус к какой-либо деятельности, живущими будто в постоянном опьянении, в дурмане. 

У них нравственный шок, длящийся годами. Они живут, двигаясь как бы по замкнутому кругу. Само путешествие в страну басков, в Памплону, предпринятое этой приятельской компанией, словно бы лишено внутреннего смысла и в конечном итоге бесцельно. Скоро его участники окажутся на старых своих местах, может быть лишь несколько перегруппировавшись.

Это, конечно, настоящие индивидуалисты, выходцы из обеспеченных, буржуазных слоев, так или иначе располагающие известными средствами. Вероятно, читатель с суровым осуждением отнесётся к красавице Брет, бросавшейся от чудовищного греческого графа Миппипопуло то к своему суженому, Майклу, то к юному матадору Педро Ромеро. При всей интеллектуальной тонкости Брет, едва ли не единственная сфера ее интересов — любовь. Потому-то столь уязвимо ее положение и так явственна и горька ее неприкаянность. Трудно решить, кто больше тоскует и мучается, сознавая безвыходность их положения, — Джейкоб Барнс или Брет Эшли. 

Джейкоб Барнс и Брет Эшли

Порой кажется, что Хемингуэй хочет сказать: при душевной опустошенности и социальном вакууме, в какой погружены герои «Фиесты», невозможность, недостижимость любви неизбежна. И тогда весь характер взаимоотношении героев романа — Барнса и Брет Эшли — проступает как бы в символическом свете.

Центральный герой книги Хемингуэя ощущает социальное зло. Он чувствует общее неблагополучие. Но эти мотивы звучат в романе приглушенно. Да и не в силах пока Джейк Барнс сделать отчетливые выводы. Не может он оторваться и уйти от своих спутников, прожигающих жизнь за столиками ресторанов. Лишь боковым зрением видит он трудовые будни простых людей, населяющих кварталы Парижа и испанские. пограничные городки.

Размышления Хемингуэя идут главным образом по линии морально-этической. «Стержневая идея моральных поисков Хемингуэя — это мужество, стоицизм перед лицом враждебных обстоятельств, тяжких ударов судьбы»

 — отмечает советский исследователь американской литературы А. Старцев. 

В «Фиесте» уже складывается характерный для произведений Хемингуэя облик людей, в которых писатель ищет идеал и утешение. Стойкость, выдержка, упругая, несгибаемая сила — черты лучших положительных образов будущих книг писателя — потенциально заложены и в Джейкобе Барнсе.

Наблюдения писателя, отразившиеся в романе

При всей своей красочности «Фиеста» достоверно зафиксировала живые наблюдения автора. Прототипы таких героев, как 

• Брет Эшли 
• Билл Гортон
• Роберт Кон 
• его любовница

узнавали себя в романе Хемингуэя. Нет нужды называть их имена. Тем более, что писатель в работе переплавлял сырой материал, по-своему сочетая и дорисовывая факты. Не раз ездил Хемингуэй на празднество в Памплону. Дважды он был там в той примерно компании, которая выведена в «Фиесте». Да и к писанию романа приступил он в 1925 году в Испании, сразу же после памплонской феерии. И начал при этом работу со сцен, посвященных матадорам и бою быков.

Анализ романа «И восходит солнце»

Многие историки литературы писали, что «Фиеста» явилась шедевром молодого Хемингуэя, в некоторых отношениях оставшимся непревзойденным. Иван Кашкин, первый исследователь творчества Хемингуэя в Советском Союзе, отмечал, что «Фиеста», может быть, самый простой, цельный и стройный из его романов.

Стиль

Несмотря на серьезнейшую эволюцию, которую претерпел художественный язык Хемингуэя на протяжении его творческого пути, в «Фиесте» хорошо видны почти все главные особенности хемингуэевского стиля. Первое, что бросается в глаза при чтении, — это краткость, лапидарность языка. Хемингуэй враг лишних слов, велеречивости и ложных красот. Особенность его стиля:

• скупое, точно выбранное, передающее суть дела слово
• короткая простая фраза
• самые необходимые и характерные краски

Традиционные сравнения, метафоры, пространные описания изгоняются. 

Надо ли говорить, какую ответственность на себя берет при этом писатель? Как безошибочно должен он отбирать и отжимать материал? Потому-то и провозгласил Хемингуэй «принцип айсберга» в художественной прозе. Под водой, как у айсберга, вне видимой зоны читателя, скрыта изрядная часть материала. Подводная, скрытая часть питает и делает особо достоверной открытую, показанную читателю часть. 

Уводящие в подтекст недосказанности, недомолвки, сжатые до предела определения в «Фиесте» создают неповторимую атмосферу книги. Они прекрасно служат обрисовке выведенных персонажей. А об особенном звучании диалога в книгах Хемингуэя Илья Эренбург писал‚ что 

«это эссенция разговора, созданная художником», «язык искусства», а отнюдь не натуралистическая фиксация расхожей живой речи»

Илья Эренбург

Композиция

Словно бы соскребая с корпуса традиционного романа весь налипший за вековое плавание слой окаменелостей, которые мы называем литературщиной, Хемингуэй преображает в своих книгах и язык, и композицию. Строя произведение, он стремился к тому, чтобы архитектоника книги была простой. Чтобы она способствовала ясному пониманию замысла. Он говорил так:

«Проза — это архитектура, а не искусство декоратора»

Эрнест Хемингуэй

Подхватывая такое сравнение, Андре Моруа в свою очередь утверждал: 

«Роман Хемингуэя по отношению к традиционному роману был тем же, чем была функциональная архитектура по отношению к украшательской».

Андре Моруа

Читатель «Фиесты» не забудет картин поездки Джейкоба Барнса в одной автомашине с басками. Он ощутит, с какой сдержанной, но могучей силой пишет Хемингуэй и 

• природу
• уличные празднества в Памплоне 
• бой быков

Все эти картины и сцены, кроме самоценной значимости, несут еще и функцию поступательного движения в романе. И. Кашкин писал об этом так: 

«В самой композиции книги подчеркнута очистительная функция природы и общения с народом: после ресторанного чада в Париже — поездка в Бургете на ловлю форели; после появления в Памплоне спившейся свиты Брет — картина фиесты, этого самозабвенного народного празднества…» 

И. Кашкин

Вспомним, какой солнечной полосой ложатся в «Фиесте» страницы, где изображено купание Барнса, пляж и плоты. Не случайно, вероятно, у Хемингуэя дается такая последовательность: сначала свежесть моря, солнце, природа, а затем — без какого-либо перерыва — мужественная ответная телеграмма Барнса Брет Эшли.