«Бег»: одна из лучших пьес Михаила Булгакова

Пьеса «Бег»: посвящение актёрам-мхатовцам

Самый ранний из известных экземпляров пьесы Михаила Булгакова «Бег» датирован 1926-1928 годами (Пьеса в пяти действиях, «восьми снах»). На титульном листе машинописи вырван клочок бумаги. Пояснительная записка Е. С. Булгаковой сообщает, что здесь было посвящение актёрам-турбинцам: 

• В. С. Соколовой
• Н. П. Хмелеву (должен был играть в генерала Хлудова)
• М. М. Яншину (должен был играть приват-доцента Голубкова)

«Бег» сочинялся для них, драматург видел перед собой конкретные актерские индивидуальности.

Первые сведения о пьесе появились в печати в начале 1927 года, а в апреле 1927 года Булгаков заключает договор с театром. Будущий «Бег» именуется пока по-иному: 

«М. А. Булгаков обязуется передать МХАТу для постановки на Большой сцене свою пьесу «Рыцарь Серафимы» («Изгои») <…> не позднее 20 августа 1927 г.»

(ИРЛИ, ф. 369, № 143).

Первый вариант пьесы в течение весны — лета 1927 года был окончен. Полярность оценки героев выявилась в двух предварительных названиях: «Рыцарь Серафимы» и «Изгои».

Источники пьесы

По свидетельству второй жены писателя Л. Е. Белозерской, ее устные воспоминания об эмиграции были той питательной почвой, на которой вырастал замысел «Бега». Известен еще один бесспорный документальный источник «Бега». Это вышедшая в 1920-1924 годах несколькими изданиями книга белого генерала Я. А. Слащова-Крымского «Требую суда общества и гласности. (Оборона и сдача Крыма)». Мемуары и документы. Константинополь, Книгоизд-во М. Шульман, 1921)

Публикация документов, которыми располагал автор, рассказ о расстановке сил в белой армии (в частности — характеристика отношений Врангеля со Слащовым, отразившаяся в тексте пьесы при выстраивании линии главком — Хлудов), обрисованная «изнутри» ситуация крымских боев — все это уточняло фабульную канву «Бега». 

Не раз и не два в репликах Хлудова появятся те или иные, почти дословные реминисценции с фразами Слащова. Хлудов становится, наряду с «рыцарем» Голубковым и его дамой, одним из центральных героев пьесы.

Булгаков заключает договор со МХАТом на написание пьесы «Бег»

2 января 1928 года Булгаков заключил новый договор со МХАТом — теперь уже на пьесу под названием «Бег», которую театр обязался поставить не позднее будущего сезона. 16 марта экземпляры «Бега» сданы в театр, а в конце апреля драматург уезжает на летний отдых. 17 мая он получает телеграмму от заведующего литературной частью МХАТа П. А. Маркова: 

«Постановка Бега возможна лишь при условии некоторых переделок просим разрешения вступить переговоры реперткомом» (ИРЛИ, ф. 369, № 130).

Основная идея и персонажи пьесы «Бег»

Тема судеб людей, покинувших Россию

После «Зойкиной квартиры», написанной о тех, кто остался в России, Булгаков, которого пережитое «не отпускает», продолжает размышлять о частных судьбах людей на изломе истории, складывающихся в общую судьбу страны. «Бег» — рассказывает о тех, кто уехал. В «восьми снах» драматург стремится воочию увидеть то, что произошло с покинувшими Россию.

Главные герои

Булгаков показывает, до чего дошли они в своей жизни, покинув родину:

• Приват-доцент Петербургского университета Сергей Павлович Голубков, играющий на шарманке,
• Жена министра, Серафима Владимировна Корзухина, жена товарища министра, выходящая на панель. 
• Бывший генерал, Роман Валерьянович Хлудов, ныне проигравшийся в пух игрок и торговец «тещиными языками», сам себе пророчащий изгойство. 
• Дочь губернатора (в 1-й редакции пьесы была реплика Чарноты: «Видали, дочь губернатора!»), Люська Корсакова, превратившаяся в походную жену казачьего генерала, а затем решительно «устраивающая» свою жизнь с презираемым ею человеком.
• Помещик, конезаводчик, кавалерист, генерал-майор в армии белых, в эмиграции нищий Григорий Лукьянович Чарнота

Казалось бы — резче показать эмиграцию невозможно. Но обсуждения пьесы Реперткомом и многочисленные статьи о «Беге» показали, что и эта пьеса Булгакова показалась абсолютно неприемлемой. Помимо сложившейся «сомнительной» репутации автора, сыграло свою роль то, что Булгаков, говоря о белой армии и «буржуях» — Голубкове и Серафиме, пишет не плакаты и схемы, а живые образы, объемные характеры. И в этом опустившемся мире: 

• Голубков продолжает любить Серафиму
• Чарнота — не утрачивает озорства и не способен предать Люську, узнанную им в «мадемуазель Фрежоль»
• Хлудов поддерживает Голубкова 
• Люська стремится оберечь Серафиму

Резолюция Реперткома о неприемлимости пьесы «Бег»

«Бег» был представлен в Репертком в разгар газетно-журнальных боев вокруг «Дней Турбиных» и «Зойкиной квартиры». За год до этого прошло печально известное совещание при Агитпропе, возвестившее о «конце экспериментального периода» и призвавшее к максимальной жесткости идеологического контроля. 

Фамилия Булгакова на том совещании упоминалась выступавшими едва ли не чаще всех прочих «неблагонамеренных» литераторов. Оценки его произведений резки до грубости. Теперь противники булгаковского творчества выступают в печати не с рецензиями на отдельные вещи, а выстраивают общую линию литературного пути писателя. «Бег» той частью критико-театральной общественности, которая обладала в те годы возможностью печатных выступлений, был прочитан предвзято.

9 мая прошло совещание Реперткома, в резолюции которого сформулированы причины полной «неприемлемости» пьесы. Утверждалось, что скитания героев изображены «в ореоле подвижничества русской эмиграции» и «подобная установка не может быть оценена даже как сменовеховская, ибо автор сознательно отходит от какой бы то ни было характеристики своих героев, принявших Советы, в разрезе кризиса их мировоззрения…» Вывод гласил: 

«Подобное «хождение в Каноссу» нужно автору не для подчеркивания исторической правоты завоеваний Октября, а для того, чтобы поднять своих героев-эмигрантов на более высшую ступень интеллектуального превосходства»

ИРЛИ, ф. 369, № 130

Ломаются планы будущего сезона у МХАТа, и режиссура начинает хлопоты о разрешении пьесы, в которой заинтересован театр. 

Борьба за возможность постановки

С началом сезона, 9 октября, В. И. Немирович-Данченко, используя присутствие в Москве Горького, устраивает повторное обсуждение пьесы в театре. И. Судаков обещает, что все требования Реперткома будут учтены. 

А. И. Свидерский, председатель Главискусства, еще раз подчеркивает верность избранного драматургом пути: 

«Хотят увидеть именно Караванную, именно снег — это правда, которая понятна всем. Если же объяснить их возвращение (Голубкова и Серафимы.В. Г.) желанием принять участие в индустриализации страны — это было бы не оправдано и потому плохо». 

А. М. Горький предсказывает «анафемский» успех спектаклю и подкрепляет свое положительное мнение еще и упоминанием о том, что он читал эту пьесу «А. И. Рыкову и другим товарищам». Завершая обсуждение, В. И. Немирович-Данченко говорит об ошибке Реперткома в оценке «Бега» и заверяет присутствующих, что 

«автор, увидя пьесу в работе, найдет в конце нужные тона» 

(Гудкова В. В. Судьба пьесы «Бег».Сб. «Проблемы театрального наследия М. А. Булгакова». Л., 1987, с. 42).

Начало репетиций спектакля

9 октября «Правда» сообщает, что МХАТ «принял к постановке» «Бег» М. Булгакова», а уже на следующий день начаты репетиции.

Но 13 октября Горький уезжает в Италию на лечение. 15 октября председатель Главреперткома Ф. Ф. Раскольников направляет в ЦК ВКП(б) «совершенно секретное» сообщение о том, что «на заседании Коллегии <Совещание ответственных работников Главискусства.В. Г.> <…> в присутствии беспартийной части аппарата Главискусства, представителей МХТ-1-го и газетных корреспондентов тов. Свидерский заявил, что Главрепертком «душит творчество авторов» и 

«своими бюрократическими методами регулирования» обостряет репертуарный кризис»

ЦГАОР, ф. 4359, оп. 1, д. 213

Спор вокруг «Бега» выходит далеко за рамки решения — «пропустить» на сцену пьесу либо нет. Речь идет о политике в области искусства.  Свидерский отвечает продуманным письмом, большая часть которого посвящена защите булгаковской пьесы. Но опасения председателя Главискусства сбываются. 22 октября Репертком проводит расширенное заседание Политико-художественного совета. Вновь обсуждается «Бег». М. Загорский рассказывает в отчете: 

«Первую половину пьесы читал режиссер МХАТ-1 тов. Судаков, будущий ее постановщик, вторую — председатель Главреперткома тов. Раскольников. Уже в самой манере их чтения <…> определилась разница в подходе к этому произведению. Для Судакова смысл пьесы <…> в «тараканьем беге» людей, несомых по белу свету <…> Наоборот, тов. Раскольников, в очень иронической манере подачи текста, острее вскрывает всю условную <…> фальшивую фразеологию белогвардейских мучеников»

Судьба пьесы «Бег», с. 42—43

Напрасно А. И. Свидерский объяснял на заседании, что нельзя судить о пьесе по урокам бывших учителей словесности, раскладывая героев по полочкам «положительных» и «отрицательных». Против «Бега» выступили 

• В. Киршон
• И. Авербах
• А. Орлинский
• П. Новицкий

Решение было таким: 

«Не выключать «Бег» из списка запрещенных произведений, но дать возможность МХАТ-1 переделать пьесу» (Загорский)

Загорский. М. Спор о «Беге».Вечерняя Москва, 1928, 23 октября).

Запрет пьесы «Бег» к постановке

После публикации итога обсуждения в ряде газет появляются статьи против «Бега». Часть особенно выразительных словесных клише и формул позднее Булгаков введёт в художественную ткань романа «Мастер и Маргарита». 

• И. Кор (Известия, 1928, 15 октября) призвал «ударить по булгаковщине» (в «Мастере»: «ударить по пилатчине»), 
• И. Бачелис (Комсомольская правда, 1928, 23 октября) обвинил МХАТ в попытке «протащить булгаковскую апологию, написанную посредственным богомазом» (в «Мастере»: «попытка протащить в печать апологию Иисуса Христа» и предложение гонителей Мастера «ударить по тому богомазу, который вздумал протащить»)

В запрещении «Бега» сыграло роль и письмо В. Билль-Белоцерковского, с которым тот обратился к Сталину, с протестом против «Бега». Сталин поддержал запрет булгаковского произведения и охарактеризовал

«Бег» в том виде, как он есть «явление антисоветское»

Сталин И. В. Соч., т. 11, 397

Так был завершен первый этап борьбы за пьесу. «Бег» не вышел на сцену.

Роспуск РАПП. МХАТ переходит в ведение Президиума ЦИК

После и перехода МХАТа непосредственно в ведение Президиума ЦИК — тем самым театр обрел организационно оформленную «особость» положения — МХАТ возобновляет попытки добиться разрешения пьесы. 10 марта 1933 года вновь начинаются репетиции. Более того, 29 апреля с Булгаковым заключается новый договор, «за право постановки и написание пьесы» выплачивается 6000 рублей. Указаны те коррективы, которые должен внести драматург:

• «переработать последнюю картину по линии Хлудова, причем линия Хлудова должна привести его к самоубийству» 
• Голубков и Серафима должны остаться за границей; 
• переделать в 4-й картине сцену главкома и Хлудова («чтобы наилучше разъяснить болезнь Хлудова»- опасались «достоевщины» в характеристике персонажа)

Возврат к первоначальной редакции

Судя по сохранившимся документальным свидетельствам, последовательность смены финалов «Бега» была такова. В первом варианте Хлудов оканчивал жизнь самоубийством в Константинополе, а Серафима с Голубковым оставались доживать свой век за границей. Во втором варианте, в дошедшей до час редакции пьесы 1926—1928 годов —все три центральных персонажа возвращались в Россию, сломленные Серафима и Голубков и потерпевший жизненный крах Хлудов.

Другими словами, требования Главреперткома, не могущего определить, какой же конец пьесы станет более «идеологически верным», парадоксальным образом возвращали автора к его же собственному первоначальному решению, о чем Булгаков писал брату:

«В «Беге» мне было предложено сделать изменения, так как изменения эти совпадают с первым моим черновым вариантом и ни на йоту не нарушают писательской совести, я так и сделал»

М.А. Булгаков

Второй запрет пьесы «Бег»

Весть о новом запрете «Бега» автор получил 21 ноября 1934 года, В середине 1930-х годов надежды на постановку пьесы исчезли,

«если сначала за «Бег» еще можно было бороться —успех предсказывал Горький, хлопотал Немирович-Данченко,—то после статей «Правды» «Сумбур вместо музыки и «Ложный блеск и фальшивое содержание» и других ничего сделать уже было нельзя»

П. А. Марков (в устной беседе с автором)

Возвращение к пьесе в 1937 году

Последний раз Булгаков обратился к пьесе в сентябре 1937 года в связи с неожиданным звонком из Театрального отдела Комитета по делам искусств. Просили экземпляр «Бега», Е. С. Булгакова записала в дневнике: «Решили переписывать «Бег». И далее: «М. А. диктует, сильно сокращает».

И во второй редакции Булгаков «поэтизирует» героев, освобождает их образы от компрометирующих штрихов и деталей, которые присутствовали в первой редакции, роли Голубкова и Серафимы обретают больший лиризм. Спустя десятилетие и Хлудов, созданный некогда на основе реального лица, все больше утрачивает прямую соотнесенность с конкретными чертами кого бы то ни было.

Будучи насильственно изъятой из общественной ситуации 1920-х годов, пьеса вступает в новые связи со временем.

Новый финал пьесы «Бег»

В 1937 году рождается еще один, новый финал. В нем Серафима и Голубков возвращаются в Россию. Хлудов же остается в Константинополе, произносит последние реплики, исполненные презрения к «тараканьим бегам», и пускает себе пулю в лоб. Но теперь слова героя («Позорное царство! Паскудное царство! Тараканьи бега!»), кажется, адресованы отнюдь не стамбульским игрокам на тараканьем тотализаторе, а, скорее, рождены отечественными обстоятельствами. 

Теперь, в резво — изменившемся историческом, — литературно-художественном контексте, финальные реплики Хлудова прозрачна адресованы писательской среде 30-х годов. Презрение к пустой суете, отвращение к бессмысленной игре самолюбий выразили хлудовские, завершающие жизнь героя, слова. 

Данный финал, кардинальным образом меняющий звучание пьесы в целом, до недавнего времени оставался неизвестным читателю, так как комиссия по литературному наследию Булгакова, созданная вскоре после смерти писателя, на заседании 4 мая 1940 года рассматривавшая возможность напечатания сборника из шести пьес избрала к публикации финал без самоубийства Хлудова. Сборник вышел в свет четверть века спустя —с противоречащим авторской воле финалом «Бега». 

Первая постановка в 1957 году

Булгакову так и не довелось увидеть пьесу на сцене. Открыл ее сценическую историю спектакль Сталинградского драматического театра им. М. Горького в 1957 году. При жизни автора публиковался лишь фрагмент пьесы «Бег», «сон седьмой».