«Записки юного врача»

«Записки юного врача» — одно из первых зрелых литературных произведений Булгакова

Цикл рассказов «Записки юного врача» восходит к одному из самых ранних замыслов Булгакова. Работа над ним стала, видимо, переходной для молодого человека от «трудов и дней» земского врача к труду литературному. По всей вероятности, работу над «Записками юного врача» Булгаков начал в Вязьме в 1917 году, продолжал в Киеве в 1919-м, затем в Москве в 1921 году. В «Записках юного врача» уже сказались зоркость писателя. А также и его талант художественного обобщения и благородные просветительские стремления. В основе рассказов из этого цикла лежат случаи из практики Булгакова-врача, или, как сейчас принято говорить, «основано на реальных событиях».

Какие рассказы входят в цикл «Записки юного врача»

Рукописи рассказов не сохранились, при жизни автора они были опубликованы по одному разу и никогда больше не перепечатывались. В настоящее время эти произведения печатаются по текстам первых публикаций. Всего в цикл входят семь рассказов:

• «Полотенце с петухом» —журн. «Медицинский работник», 1926, № 33 и 34, 12 и 18 сентября, с подстрочным примечанием: «Из книги «Записки юного врача»;
• «Крещение поворотом» — журн. «Медицинский работник», 1925, № 41 и 42, 25 октября и 2 ноября, с подзаголовком: «Записки юного врача»;
• «Стальное горло» — журн. «Красная панорама», 1925, № 33, 15 августа, с подзаголовком: «Рассказ юного врача»;
• «Вьюга» — журн. «Медицинский работник», 1926, № 2 и 3, 18 и 25 января, с подзаголовком «Записки юного врача»;
• «Тьма египетская» — журн. «Медицинский работник», 1926, № 26 и 27, 20 и 27 июля, с подстрочным примечанием: «Из готовящейся к изданию книги «Записки юного врача»;
• «Пропавший глаз» — журн. «Медицинский работник», 1926, № 36 и 37, 2 и 12 октября, с подстрочным примечанием: «Записки юного врача»;
• «Звездная сыпь» — журн. «Медицинский работник», 1926, № 29 и 30, 12 и 19 августа.

Кроме этого, к «Запискам юного врача» некоторые литературоведы относят и повесть «Морфий» со времени ее опубликования в 1927 году в «Медицинском работнике». Но на повести не было пометки при первой публикации о том, что она также относится к этому циклу рассказов, как это было сделано ранее на всех рассказах, входящих в «Запискам юного врача». В своих дневниках и письмах писатель по этому поводу также не отмечал, считать ли повесть частью цикла.

История создания

«Записки юного врача» были начаты или, во всяком случае, задуманы еще в 1916—1917 годах в селе Никольском и в Вязьме. Скорее всего, это произошло не без влияния небывалого успеха «Записок врача» В. В. Вересаева (1901г.). Собственно говоря, реминисценцией из опуса Вересаева стало и само название булгаковского цикла. Работа над рассказами продолжалась, видимо, и в Киеве (1918—1919). Точнее — до того момента, как Булгаков осенью 1919 года выехал в качестве военврача Добровольческой армии на Северный Кавказ. В 1921 году он упоминает в одном из владикавказских писем родным, что в Киеве:

«в письменном столе остались две важных для меня рукописи: наброски земского врача и «Недуг» 

М.А. Булгаков

Следующее упоминание о возвращении к замыслу — в письме к матери от 17 ноября 1921 года. Произошло это через полтора месяца после приезда в Москву:

«По ночам урывками пишу «Записки земского врача». Может выйти солидная вещь. Обрабатываю «Недуг»

М.А. Булгаков

«Недуг» — роман о наркомане, каким-то из вариантов которого стала повесть «Морфий».

Только в августе 1925 года, однако, первый рассказ из давно задуманного цикла — «Стальное горло» — появился в печати. А за ним — остальные шесть рассказов. Тем не менее, вся книга — «Записки юного врача»,— не раз упомянутая в журнальных публикациях, в итоге так и не вышла при жизни писателя.

Публикация «Записок юного врача» отдельным изданием

В 1963 году, спустя 23 года после смерти автора, рассказы, собранные Е.С. Булгаковой по сохранившимся в архиве писателя первым публикациям, вышли отдельным изданием. Название: Записки юного врача. Рассказы. М., Правда, 1963 (Библиотека «Огонек», № 23). 

Однако тогда в состав книги не вошел рассказ «Звездная сыпь». Скорее всего потому, что первой публикацией которого вдова писателя не располагала. На русском языке он был перепечатан только спустя восемнадцать лет Л. Яновской (в журнале Нева, 1981, № 5). В издании 1963 года рассказ «Стальное горло» был озаглавлен «Серебряное горло». В рассказе «Полотенце с петухом» год действия — 1917-й —был изменен на 1916-й из цензурных соображений.

Михаил Булгаков — земский врач в селе Никольское

«Записки юного врача», как и «Записки на манжетах», и — в меньшей степени многие другие произведения писателя, имели своим материалом реальные жизненные обстоятельства — службу Булгакова в качестве земского врача в Смоленской губернии.

Летом 1916 года, по условиям военного времени досрочно (как и весь его выпуск) закончив медицинский факультет Киевского университета, Булгаков поступил добровольно в распоряжение Красного Креста. По свидетельству сестры, Н. А. Земской, Булгаков получил возможность все лето 1916 года проработать в прифронтовых госпиталях на Юго-Западном фронте. В госпитале в Черновицах он, как рассказывала в 1977 году Т. Н. Кисельгоф, первая жена писателя, «все время делал ампутации». То есть сам Булгаков имел уже такой опыт (сравните описание полной неопытности молодого врача в рассказе «Полотенце с петухом»).

Командирование в Смоленскую губернскую земскую управу датировано 3 сентября 1916 года

(Бурмистров А. Поездка в прошлое. Звезда, 1981, № 5, с. 192). 

29 сентября 1916 года молодой врач прибыл к месту своего окончательного назначения — в 3-й Никольский врачебный пункт. Иными словами в Никольскую земскую больницу, в сельцо Никольское Караваевской волости Сычёвского уезда.

Булгаков принимает больницу

Он принял дела от своей непосредственной предшественницы, врача Иды Григорьевны Генценберг. Генценберг работала в Никольском с 28 июня 1915 года до 30 сентября 1916-го. Обстановку в больнице рисует письменное заявление И. Г. Генценберг в Сычёвскую земскую управу. Она послала его за двадцать дней до приезда Булгакова: 

«Прошу нам прислать хоть одного военнопленного, так как остался один сторож на всю больницу. Прошу прислать техника, чтоб он хоть раз исправил бы как следует водопровод. «Телефон уж недели две не работает» (там же, с. 26). 

Прототипы персонажей рассказов цикла «Записки юного врача»

Судя по денежной ведомости на октябрь 1916 года, штат больницы составляли шесть сиделок и сторожей. Они были неграмотны, и за них расписывался в ведомости сам Булгаков. Кроме них были пять или шесть фельдшеров и фельдшериц-акушерок.

Называются фельдшеры Владимир Петрович Коблянский, Емельян Фомич Трошков, выпускник Московского университета, и А. И. Иванов. А также:

«Акушерками на пункте работали Агния Николаевна Лобачевская и Степанида Андреевна Лебедева — жена фельдшера Иванова, исполнявшая одновременно и функции экономки»

(Бурмистров А. Указ. соч., с. 194).

Имена персонажей «Записок юного врача» сохраняют связь со звучанием и лексической окраской имен практиков. Вот они — Демьян Лукич, Анна Николаевна, Пелагея Ивановна. 

«Липонтий Липонтьевич»

Целиком сохранил Булгаков имя врача Леопольда Леопольдовича Смрчека, выпускника Московского университета. Он проработал в Никольской больнице около 12 лет и оставил в ней гораздо больший след, чем непосредственная предшественница Булгакова. 

«В мае 1913 года среди крестьян разнеслась весть, что Л. Л. Смрчек покидает свою работу»; крестьяне волости направляли в уездное земство свои «приговоры», где заявляли, что «в нашем захолустье такой врач, как Леопольд Леопольдович, он же и хирург, являет особое благодеяние <…> для страждущего бедного и темного народа».

Однако в начале 1914 года у Смрчека «обострились отношения со вторым врачом, Софьей Шварц. При Булгакове же второго врача на пункт так и не прислали.

1 марта он навсегда уезжает из Никольского. Умер Л. Л. Смрчек в годы гражданской войны от тифа». Легенда о докторе «Липонтии», предшественнике «юного врача» — это важная часть художественного целого «Записок юного врача».

«Липонтий Липонтьевич» — так обожавшие его крестьяне называли Леопольда Леопольдовича. Он не тяготился заброшенностью деревенской глуши, куда он попал. Он стремился наполнить свою работу высоким гуманистическим чувством, неизменно возникавшим от сознания того, что он оказывает помощь людям, облегчает их страдания, их блуждания в «тьме египетской».

Герой «Записок» слышит, с каким уважением, даже благоговением рассказывают ему в больнице о деятельности легендарного Липонтия. Он видит накопленное им богатейшее оборудование больницы, множество хирургических инструментов, всевозможных лекарств, специальной литературы.

Перевод Булгакова в Вязьму. Начало литературной деятельности

18 сентября 1917 года Булгаков добился перевода в Вяземскую городскую больницу. В удостоверении, выданном Сычёвской уездной земской управой, перечислялись проделанные им за год операции. Среди них — одна ампутация бедра, поворот на ножку, трахеотомия. Вспомним, это ведь всё фабульные события рассказов «Полотенце с петухом», «Крещение поворотом», «Стальное горло».

Именно в Вязьме, по устным воспоминаниям первой жены писателя Т. Н. Кисельгоф, Булгаков начал писать. «В Никольском времени не было», — говорила она. Первые подступы к циклу были, возможно, сделаны как раз в Никольском, в конце 1916 — начале 1917 года. Об этом свидетельствует письмо к двоюродному брату Константину Петровичу Булгакову, написанное уже во Владикавказе, 1 февраля 1921 года:

«Я запоздал на 4 года с тем, что я должен был давно начать делать, писать»

(Вопросы литературы, 1973, № 7, с, 236).

Таким образом, именно во время пребывания в Вязьме, 26-летний Михаил Булгаков осуществляет, так сказать,  «пробу пера». Что получилось в итоге теперь знают все. С начала работы над циклом рассказов «Записки юного врача» началась литературная карьера классика русской литературы XX века.

«Записки юного врача». Краткое содержание рассказов

Автор «Записок» воспринял повествовательную форму, которую, приступая к литературным опытам ещё в 1910-е годы, застал уже сложившейся. Образованный человек — житель Петербурга, Москвы, большого губернского города, попавший в глухую российскую провинцию. Этот персонаж нередко оказывался в центре новеллы и определял композиционную рамку. Врач, землемер, судебный исполнитель был удобным для авторов «рассказчиком». Заведомо владевший нормами письменной речи, он выступал как бы в неназванной роли литератора.

«Крещение поворотом»

Многим реалиям жизни в Никольском суждено было войти в переоформленном виде в сюжетно-повествовательную ткань «Записок юного врача». Один из сложных медицинских случаев произошёл в первую же ночь. Вот как вспоминает об этом жена Булгакова Татьян Лаппа:

«..Была жуткая грязь, 40 верст ехали весь день,— вспоминала Татьяна Николаевна путешествие из Сычёвки в Никольское на пролетке.—И в первую же ночь привезли роженицу! Я пошла в больницу вместе с Михаилом. Роженица была в операционной; конечно, страшные боли; ребенок шел неправильно. Я видела роженицу, она теряла сознание. Я сидела в отдалении, искала в учебнике медицинском нужные места, а Михаил отходил от нее, смотрел, говорил мне: «Открой такую-то страницу!» А муж ее сказал, когда привез: «Если умрет, и тебе не жить —убью!» И все время потом ему там грозили»

Татьяна Николаевна Булгакова (Кисельгоф)

Отношения с крестьянами не были идилличными. Год, проведенный в тесном общении с ними, много дал Булгакову в формирования живого, не умозрительного, представления о своём народе.

«Стальное горло»

В цикле рассказов «Записки юного врача» проявились и высокий гуманизм писателя, его глубокое человеческое участие к пациентам героя рассказов — земского врача, от которого требуется универсальность терапевта и хирурга, опыт диагноста и психолога, смелость решений и риска, включая риск собственной жизнью. Это описано в рассказе «Стальное горло», известном также под названием «Серебряное горло», с которого началась публикация цикла в периодике. Речь в нём идёт о том, как молодой врач делает маленькой девочке Лиде операцию по рассечению трахеи. Она больна дифтеритом и не может нормально дышать. Другого выхода из этой ситуации для своей пациентки доктор не видит. Девочка поправляется в итоге, а в народе после этого идут слухи, что врач сделал ей стальное горло.

Можно без преувеличения сказать, что такие, казалось бы, узкоспециальные страницы, как описание сложной операции, называемой трахеотомией (рассечение дыхательного пути), теряют свою медицинскую, хирургическую специфику и складываются в потрясающую картину борьбы за спасение жизни ребенка.

«Вьюга»

Огромного эмоционального напряжения достигает писатель и в других рассказах. Достаточно вспомнить хотя бы «Вьюгу». В этой истории трагедия гибели девушки-красавицы из-за травмы головы накануне свадьбы и отчаяние ее жениха предваряют картину возвращения домой вызванного к умирающей молодого врача, отстреливающегося ночью от волков.

Эпиграфом к «Вьюге» Булгаков взял слова из своего самого любимого стихотворения Пушкина. Не раз еще строки «Зимнего вечера» появятся в булгаковской прозе, приобретая значение обобщения, почерпнутого из этого стихотворения. Простые, но многозначительные образы эти пленили писателя еще в детстве.

В этом рассказе в завывание вьюги врывается волчий вой. Он перекликается с бурей, бушующей в горестных мыслях врача. Ведь ему так и не удалось спасти девушку с разбитым черепом. Сам же он, не желая оставаться на ночлег у людей, которым он не смог помочь, хочет вернуться домой. И встречает на обратном пути волков, от которых они с возницей буквально чудом смогли уйти.

Смятение чувств возникает не только во «Вьюге», но и в других рассказах цикла. Они рисуют сцены из жизни дореволюционного захолустья и тёмного крестьянского люда. Образы мужественной борьбы с этой темнотой, с укоренившимися суевериями возникают во всех «Записках юного врача».

«Тьма египетская»

Не скрывает автор, каких усилий стоило ему исполнение своего долга. Какие мучительные раздумья и колебания овладевали им, особенно когда приходилось делать операции, не имея хирургического опыта.

Но через весь цикл проходит чувство любви и уважения к тем, кого он называет «моей ратью». К тем, кто вместе с ним идёт на борьбу с «тьмой египетской». Вооружаясь, при этом, «не то с мечом, не то то стетоскопом».

В рассказе «Тьма египетская» отмечается день рождения главного героя. Собственно «тьма египетская» — это натуральная тьма, то есть отсутствие электричества. Но в то же время это и дремучая необразованность пациентов именинника. Участники дня рождения вспоминают самые курьёзные случаи из врачебной практики, которые иллюстрируют эту самую дремучесть.

После дня рождения приезжает на приём мельник — представитель, так сказать, рабочей аристократии на селе. У него малярия, доктор помещает его в стационар и находится в уверенности, что вот к нему попал и умный пациент. Однако, произведя поначалу благоприятное впечатление, мельник Худов выпивает сразу десять порций прописанного ему хинина и едва не умирает. Придя в себя, мельник сообщает, что у него:

На что главный герой отвечает, уходя, наконец-то, спать, что и у него тоже эта самая тьма…

«Полотенце с петухом»

В этом рассказе к молодому врачу на приём приезжает крестьянин с дочерью, ноги которой травмированы — они попали в мялку. У девушки огромная кровопотеря, одна нога практически отрезана. Юная красавица, по сути, уже не жилец на этом свете… Так считают фельдшеры. Но врач, вколов девушке камфору, приступает к операции. Он ампутирует одну ногу и пытается спасти другую, накладывает гипс. Спустя какое-то время практически вернувшаяся с того света девушка привозит в подарок врачу вышитое ею самой полотенце с петухом.

«Звёздная сыпь»

Герой рассказа ведёт приём в сельской больнице. Один и его посетителей жалуется на боль в горле. Но врач обнаруживает, что его пациент болен… сифилисом. Знакомясь с книгой приёма больных, молодой эскулап понимает, что на самом деле это далеко не единичный случай. Он даже реально может говорить об эпидемии этого ужасного заболевания. Хотя ни его посетитель, считающий, что доктор слишком молод и не так его лечит, ни другие больные, не обращают особого внимания на опасность этой болезни.

«Пропавший глаз»

Проработав целый год, молодой врач оценивает приобретённый опыт и делает вывод, что теперь его трудно чем-то удивить. Однако, в его практике вскоре происходит как раз такой случай. Он не в состоянии даже поставить диагноз. К нему на приём привозят ребёнка, у которого вместо глаза — опухоль непонятного происхождения! В итоге выяснится, что это был гнойник. Он сам лопнул со временем и всё, слава богу, закончилось благополучно. А юный врач делает вывод, что ему придётся всё время учиться и учиться…

Анализ цикла рассказов «Записки юного врача»

Чеховский подход в рассказах Булгакова

Представление о потенциальном писательстве российского земского врача (пример Чехова, Вересаева) участвовало в замысле автора и читательском восприятии. Центральный персонаж «Записок» не рассказывает (как герои Н. Лескова), а описывает события — с умением новеллиста. Это ретроспективный рассказ писателя о своем прошлом врача.

Типовые черты земского врача, его манеру обращения с пациентами-крестьянами Булгаков нашел готовыми прежде всего в многочисленных «медицинских» рассказах Чехова. Примечательна прямая отсылка к «Хирургии» — «всем известный рассказ Чехова» — в рассказе «Пропавший глаз». Разговор с родными девочки в рассказе «Стальное горло», с матерью Ваньки в рассказе «Звездная сыпь» заставляет читателя вспомнить реплики врача, почти дословно повторенные, строй диалога в хрестоматийном чеховском «Беглеце».

Интеллигент в российской глубинке

В массовой беллетристике конца ХIХ — начала ХХ века, усвоившей схему «интеллигент в российской глубинке», преобладал мотив гибели надежд, идеалов молодости героя в провинциальной трясине, среди чуждого ему, нередко лубочно изображаемого «народа». Героем Булгакова стал «юный врач», сомневающийся в своем знании и умении, но полный энергии, уверенный в своем социальном статусе. Перед читателем — не одиночка-интеллигент, тонущий в российской «тьме египетской», а герой, включенный в стабильную социальную жизнь. В ней фельдшер и акушерки являют собой вполне дееспособную культурную среду — «рать», готовую двигаться за своим предводителем «все вперед, вперед». В ней народная масса темна (и в этом — укор автора прежней России). Но надежда на её просвещение не потеряна, пока сохранен авторитет людей образованных. Они же, в свою очередь, находят в этой среде тех людей (хотя и весьма немногих — женщина в рассказе «Звездная сыпь», которая боялась сифилиса), кто готов и способен просвещаться. 

Традиция предреволюционного интеллигентского народолюбия, спор с которой Булгаков начал, видимо, еще в литературных опытах 1910-х годов, в середине 1920-х им решительно отвергнута. Реплика чуть не погубившего себя мельника (из «Тьмы египетской» —«сразу принял—и делу конец») — прообраз речей Шарикова из повести «Собачье сердце» («Взять все да и поделить»). Гибельные последствия самоуверенного невежества, выпущенного из-под контроля разума, показаны и в судьбе Рокка («Роковые яйца»).

Трагедии, смерти, невежество крестьян не разрушают в «Записках» картину прочно устроенного мира. На рассказах лежит отпечаток ностальгического, родственного поздней прозе И.А. Бунина авторского чувства.

Гуманизм Булгакова-писателя

Циклу этому писатель придавал серьезное значение. Рассказы, вошедшие в «Записки юного врача», свидетельствуют не только о возраставшем мастерстве Булгакова. Они дают возможность понять его размышлениях в годы врачебной деятельности в глухомани, изображенной в них. Судя по всему, окружавшая писателя действительность преломлялась в его сознании в виде художественно обобщенных образов. Образы эти иногда подолгу вынашивались, нередко претерпевая различные изменения. Творческий процесс писателя, насколько мы можем себе представить, характеризовался не только неизменной требовательностью к себе. Это были и постоянно расширявшиеся творческие поиски, связанные с его пониманием профессии и долга писателя.